| А. Нефёдкин
ОЧЕРКИ РАЗВИТИЯ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО ВОЕННОГО ДЕЛА:
ОТ МИКЕН К ЭЛЛИНИЗМУ
(Рецензия на монографию: Ducrey P.
Guerre et guerriers dans Grece antique. Fribourg: Office du
livre, 1985. 320 P. 190 ill. + 12 figs.).
 После
монументальной монографии прусского инженерного офицера В. Рюстова
и цюрихского профессора классической филологии Х. Кёхли швейцарская
историография, как правило, не балует нас книгами по военному
делу античности *1.
Редким исключением из этого правила является книга ректора Лозаннского
университета профессора Пьера Дюкре "Война и воины в Античной
Греции".
Работа, по существу, представляет собой своеобразную энциклопедию
древнегреческого военного дела.
В данной рецензии основное внимание я уделю содержащемуся в
монографии фактическому материалу, который наиболее интересен
и полезен заинтересованному читателю.
Свои оценки и мнения я постараюсь свести к минимуму.
Мое знакомство с данным трудом имело свою предысторию. Я захотел
ознакомиться с книгой после того, как прослушал в начале апреля
1994 г. два доклада П. Дюкре на историческом факультете СПбГУ
*2. Доклады были прочитаны на английском языке и сопровождались
показом многочисленных слайдов, комментариями и жестикуляцией
самого профессора. Поскольку данной книги не было в библиотеках
России, я заказал ее по международному межбиблиотечному обмену,
и примерно через год я, наконец, заполучил заветную книжку в
свои руки.
Книга П. Дюкре является составной частью западной историографии
античного военного дела, изучение которого значительно активизировалось
с середины 1960-х гг. Она и написана в обычном для западных
книг научно-популярном жанре. Ссылки в книге отсутствуют, но
зато в конце книги прилагается избранная библиография, размещенная
не по алфавиту, а по главам (с. 298-300). Автор разделил свой
труд не по периодам, а по сюжетам, внутри которых, впрочем,
сохраняется хронологическая последовательность изложения.
Глава I "Война царей и князей: миф и реальность гомеровских
поэм" посвящена Микенскому (XVI-XII вв. до н.э.) и Гомеровскому
периодам (XI-IX вв. до н.э.) развития сухопутного военного дела
(с. 13 - 45). Микенская Греция представляла собой конгломерат
независимых княжеств с центрами в цитаделях-дворцах, грандиозные
каменные укрепления которых стали возникать с XIV в. до н. э.
П. Дюкре, вопреки мнению многих исследователей *3, считает,
что в ахейских царствах не существовало особого класса воинов
(с. 32). Колесницы же греки не использовали, как на Востоке,
в качестве площадки для лучника, вследствие пересеченности территории
(с. 29). Кносский дворец мог выставить около 200 колесниц (с.
202) *4. Типичную боевую сцену того периода автор находит на
фреске с изображением морского панно с острова Фера (сейчас
Санторин) *5. Тут представлен обычный разбойничий набег: сначала
воины сидят на кораблях; затем происходит морской бой; высадка
ахейских воинов, вооруженных типичным микенским оружием: шлемом
из обработанных кабаньих клыков, щитом-башней, пикой и колющим
мечом; далее следует осада города. Именно таким образом микенцы
во второй половине XV в. до н. э. захватили Крит (с. 21).
Переходя к Темным векам, автор не осмеливается окончательно
решить, существовала ли настоящая конница в эпоху Лелантской
войны между Халкидой и Эретрией на Эвбее в VIII-VII вв. до н.
э. (с. 33-34). Вместе с тем П. Дюкре справедливо высказывается
за реальное существование боевых колесниц у племенной знати
данного периода. Эта знать была вооружена дипилонским щитом,
который, может быть, связан с микенским 8-образным щитом. Войны
Темных веков были локальными и носили ритуализованный характер,
вследствие различного рода неписаных законов, соблюдавшихся
в ходе войны (с. 38).
 Далее
автор останавливается на военном деле, описанном в "Илиаде"
Гомера. П. Дюкре справедливо указывает на значительные сложности,
встречающиеся при использовании произведений Гомера как исторического
источника. Сами события под Троей антиковед считает большим
разбойничьим набегом ахейцев (с. 43). А "Троянский конь
- первая известная военная хитрость по взятию города, по крайней
мере, на Западе, - скрывает, без сомнения, другую реальность,
нежели ту, которую передает традиция" (с. 41). Тактику
гомеровских греков автор представляет себе традиционно и в то
же время упрощенно: пехотинцы строятся в линии, а затем сшибаются.
Чаще же большие массы ополченцев просто наблюдают за поединками
героев-вождей, которые используют колесницы на поле боя как
"такси" (с. 42-43) *6.
Глава II "Революция гоплитов: гражданин-солдат" (с.
47-80). П. Дюкре справедливо отмечает, что гоплитское снаряжение
появилось постепенно. С VII в. до н. э. существует и основное
защитное оружие гоплита - круглый щит с парой рукояток, центральной
бронзовой и петлей около края щита (с. 49). Гоплиты имели новую
шкалу ценностей, полисную. А их "тактика была квазиритуальна",
поскольку противостоящие стороны заранее назначали место и время
сражения (с. 64-66). Вместе с тем автор неверно представляет
себе бой гоплитов как серию дуэлей (с. 78) *7. Спартанцы отличались
от других греков лучшей тренированностью. Фиванцы же использовали
глубокие построения, тогда как победу одерживали их привилегированные
войска. Новшество фиванского стратега Эпаминонда состояло в
том, что он размещал последние на левом, а не на правом, как
обычно, фланге (с. 79-80). Завершает главу автор далеко не бесспорной
сентенцией: "Обычно битва при Херонее в 338 г. до н. э.
считается последним сражением армии гоплитов" (с. 80).
 Глава
III "От фаланги к легиону" (с. 81-117). Во второй
половине IV в. до н. э. железо сменило бронзу в производстве
оборонительного вооружения, в частности, шлемов и панцирей,
экземпляры которых и найдены в Вергинской гробнице Филиппа II.
Этот царь ввел македонскую фалангу и улучшил вооружение македонян.
До этого последние были, как и окрестные горные народы, достаточно
легко вооруженными пехотинцами. Филипп же, по мнению антиковеда,
вооружил своих фалангитов сариссой длиной 6-7 м, щитом диаметром
60 см, шлемом и мечом. Автор признает наконечник и вток в виде
шестопера с острием, найденные греческим археологом М. Андроникосом
в Вергине, остатками сариссы *8. Странную форму втока П. Дюкре
объясняет необходимостью упирать древко пики в землю при отражении
атаки конницы, а также необходимостью существования противовеса
(с. 87-88). Панцирь у македонской пехоты имели лишь офицеры,
поскольку для того, чтобы одеть всех фалангитов в доспех, не
хватало средств (с. 92). Стоит заметить, что, действительно,
в плотной македонской фаланге панцири были наиболее необходимы
стоящим впереди, т.е. офицерам-лохагам. Однако у нас нет ясных
свидетельств о том, что македонская фаланга отражала атаку конницы,
как пикенеры XVI-XVII вв., упирая древко пики в землю, а также
о том, что сарисса имела вток подобной формы. Для отражения
конной атаки фаланга использовала синасписм - максимально уплотненный
по фронту строй, который даже мог наступать (см.: Arr. Suc.,
frg. 1284 (Roos. Vol. 2. P. 323-324)). Кроме того, представляется
более вероятной гипотеза, согласно которой во время Филиппа
и Александра еще не было сариссы длиной 6-7 м.
Конница у македонян, - продолжает свой рассказ П. Дюкре, - с
358 г. до н.э. (время первой победы Филиппа II над иллирийцами)
приобрела решающее значение на полях сражений, тогда как фаланга
составляла основу боевого порядка (с. 94). Существовало восемь
ил гетайров, примерно по 200 всадников каждая, царский же эскадрон
был немного больше по численности. (Замечу, что наиболее вероятным
числом царской илы было 300 всадников). При Александре Великом
численность македонской конницы достигала 2000-3000 всадников.
Они были вооружены 4-5- метровыми сариссами, махайрами, шлемами
и панцирями (с. 96). При определении длины кавалерийской сариссы
автор опирается на выводы М. Маркла, из которых, однако, становится
совершенно ясной обратная ситуация: такие длинные пики македонская
конница не могла применять в бою *9. К тому же сариссы в войске
Александра использовали лишь фракийцы-продромы, тогда как македонская
кавалерия применяла ксистон, а это копье, очевидно, не являлось
сариссой.
Тут же автор делает краткий обзор "Конница до Филиппа и
Александра" (с. 96-105). Полстраницы ученый посвятил всадникам
эпохи архаики (с. 98). Рассматривая изображения на вазах VII-VI
вв. до н. э., где представлены всадники с круглым щитом, шлемом
и парой копий, П. Дюкре не приходит к какому-либо определенному
решению, сражались ли эти воины на коне или они спешивались
для боя *10. Хотя при Солоне в Афинах (начало VI в. до н. э.)
всадники все же были, судя по названию цензового класса. Говоря
о греческой конницы классической эпохи, автор отмечает, что
без седла и стремян всадники могли действовать лишь на манер
за-стрельщиков *11. Даже Эпаминонд, располагая знаменитой беотийской
конницей, опирался на пехоту. Причины такого положения автор
усматривает в традиции столкновения фаланг, происходивших на
ограниченной территории и поэтому исключающих атаки флангами,
а также в отсутствии обычая преследования разбитого противника
(с.104).
 После
Александра Великого (с конца IV в. до н. э.) конница постепенно
теряет свое значение на поле боя, вытесняемая массивной фалангой
и мобильными слонами (с. 105). В параграфе "Слон - абсолютное
оружие?" (с. 105-120) автор выступает против сопоставления
слона с танком, животного с машиной *12. Ведь слон - оружие
довольно опасное. Как полагает автор, слоны в античных сражениях
не приносили победы, исключая их успешное использование в битвах
при Гераклее (280 г. до н.э.), Аускуле (279 г. до н. э.), Киноскефалах
(197 г. до н. э.) и Пидне (168 г. до н. э.). Кроме того, Пирр
выиграл сражения не слонами, а конницей и фалангой, римляне
же использовали этих животных в двух последних битвах лишь для
окончательного разгрома противника и для преследования (с.108).
Хотя слон и не был эффективным оружием, но его продолжали употреблять
из-за традиционализма и психологического эффекта, производимого
этими животными (с. 108). Впрочем, можно отметить и более эффективное
применение слонов в бою. Так, селевкидский царь Антиох III выиграл
битву с галатами путем неожиданного ввода в сражения слонов,
испугавших коней кельтов (273 г. до н. э.; Lucian. Zeux. 8-9).
По поводу легковооруженных войск автор справедливо замечает,
что они в течение всей греческой истории (оговоримся: исключая,
возможно, крито-микенскую эпоху) были вспомогательными силами,
а главным родом войск были тяжелово-оруженные воины (с. 110).
Последний параграф третьей главы "Встреча с римлянами"
(с. 114-117) рассматривает затронутую уже Полибием (XVIII,28-32)
тему сравнения военного дела греков и римлян, легиона и фаланги.
Автор полагает, что битва при Гераклее, а затем при Аускуле
была "последней победной демонстрацией армии македонского
типа" (с. 114). (Впрочем, замечу, что наличие у Пирра фаланги
македонского образца весьма сомнительно (см.: Polyb. XVIII,28,10;
Frontin. Strateg. II,3,21)). Битвы же при Киноскефалах и Пидне
доказали победу манипулярного строя римлян над неповоротливой
фалангой македонян.
Глава IV "Профессионалы войны" (с. 119-142) кратко
рассказывает о традиционных сюжетах. Сначала рассматривается
происхождение и набор наемников, начиная с VII в. до н. э. В
этот период основной контингент "солдат удачи" поставляли
карийцы и - добавлю - ионийцы; во второй половине V в. до н.э.
- это ахейские и аркадские гоплиты, родоские пращники и фракийские
пельтасты; с IV в. до н. э. среди наемников было много критских
лучников, а в III в. до н. э. - галатских щитоносцев. Далее
автор рассматривает военные поселения эпохи эллинизма и дает
некий обобщающий образ греческого военачальника: царя у Гомера
и, позднее, у спартанцев, гражданского чиновника или политика
в Афинах.
Глава V "Фортификация" (с. 143-177) рассматривает
крепости-дворцы ахейцев, сооруженные методом циклопической кладки
(Микены, Тиринф). Появление каменных стен в эпоху архаики связывается
автором с образованием полисов. После чего П. Дюкре говорит
о первых известных у греков стенах из камня в Смирне (VII в.
до н. э.), о Длинных стенах в Афинах. Отсутствие стен в Спарте
ученый справедливо объясняет не только превосходством лаконских
войск на суше, но и архаичностью самого государства, сохранившего
древние традиции. Далее автор рассматривает конструкцию стен
и метательных машин, употребляемых при осадах.
 Основные
идеи данной главы были развиты автором в его докладе "Стена
в греческом городе", прочитанном на историческом факультете
СПбГУ в 1995 г. В докладе отмечалось, что стены и/или ограды
появились на островных поселениях Эгеиды в VIII-VII вв. до н.
э. Затем стены возникли в полисах западного побережья Малой
Азии и в Великой Греции, где эллинам грозила внешняя опасность.
И лишь позднее, в VI в. до н. э., а в некоторых областях еще
в VII в. до н. э., стены стали возникать в материковой Греции.
В V в. до н. э. известно 30 греческих городов, укрепленных стенами.
Греки в доэллинистическую эпоху города брали штурмом редко,
в основном дело сводилось к блокаде.
Глава VI "Война на море" (с. 178-198). П. Дюкре начинает
свой обзор с рассмотрения конструкции крито-минойских кораблей,
изображенных на фреске с острова Фера. Далее автор останавливается
на гомеровских и архаических судах. Исследователь поддерживает
античную традицию, согласно которой триеру изобрел коринфский
мастер Аминокл. Последний, около 704 г. до н. э., построил четыре
подобных корабля для самосцев (с. 184). Размеры классической
триеры можно определить по сухим докам Зеи, одной из гаваней
Пирея. Размер дока: 38х6,5 м, следовательно, размер корабля
был примерно 36х5 м, а высота над водой была 2,1 - 2,15 м (с.
186). В типичном морском бою в классическую эпоху применили
тактику , "проплыва". Корабли, построившись в линию,
атаковали суда противника, стремясь расщепить его весла, затем
корабли разворачивались и таранили противника с тыла *13. В
эпоху эллинизма в области кораблестроения, как и в других сферах
государственной жизни, возникает гигантомания, нашедшая свое
логическое завершение в огромном корабле с 40 рядами гребцов
у египетского царя Птолемея IV в конце III в. до н. э. (с. 194).
Глава VII "Тыловая служба" (с. 199-219). В микенское
время воины получали свое оружие и снабжение из дворцовых складов.
Однако щиты не упоминаются в табличках среди предметов во-оружения,
выданных воинам (с. 202). Можно предположить, что они были собственными
у бойцов. В классическую эпоху воины обычно снаряжались сами.
По поводу количества продовольствия, потребляемого воином, автор
указывает, что в 425 г. до н. э. спартиаты потребляли в день
2 л ячменя, мясо и 0,5 л вина, тогда как сопровождающие их илоты
получали лишь половину от этой нормы (с. 212). Гоплита обычно
сопровождал в походе слуга-раб. Кроме того, в войске, начиная
с гомеровских времен, имелись врачи.
 Глава
VIII "Война и экономика" (с. 221-236) посвящена рассмотрению
грабежа, добычи и выкупа, игравших значительную роль среди экономических
мотивов ведения войны греками. Интересны и сведения, собранные
автором из греческих источников, относительно жалования воинам
*14. Так, в Афинах такое жалование впервые было введено при
осаде Потидеи в 431 г. до н. э.: гоплит получал две драхмы в
день, одну на свое содержание, а другую - для слуги. Моряки
же в 412 г. до н. э. получали лишь 0,5 драхмы (3 обола) в день.
Для сравнения П. Дюкре приводит цены на рабов в Афинах в 414
г. до н. э.: ребенок стоил 72 драхмы, подросток - 200, в среднем
же раб стоил 9-174 драхмы. Во время знаменитого похода 10000
греков по Малой Азии (401-399 гг. до н. э.) гоплит получал 1
дарик в день (5 оболов), жалование "офицеров" было
в 2, а стратегов в 4 раза больше. Для сравнения: в Афинах в
IV в. до н. э. жалование судьи состояло из 3 оболов в день,
членов совета - 5, граждане же за участие в народном собрании
получали 1, позднее 2, 3, 6 и даже 9 оболов. При Александре
Македонском гипасписты (гвардейские части) получали по драхме
в день. А в эпоху эллинизма критские пехотинцы имели в качестве
жалования по 1 родосской драхме в день (8 аттических оболов).
Следовательно, наемники получали лишь жизненный минимум, а главные
средства им приносила добыча.
Глава IX "Победа, поражение и участь побежденных"
(с. 237-255) является наиболее близкой П. Дюкре темой и поэтому
наиболее интересной и информативной для читателя. Ведь автор
написал целую монографию на данную тему *15. Исследователь насчитывает
120 сражений греков в поле, из которых 24 окончились казнью
пленников, 28 привели к порабощению пленных, а 68 имели другие
результаты: содержание в плену, обмен, зачисление в войско победителя
(с. 240). Убийство пленных воинов противника не было характерным
явлением.
Во время операций против городов противники обычно приходили
к какому-нибудь соглашению: в V в. до н. э. в 42 случаях из
69 (с. 249). Поскольку у греков не существовало понятия "гражданское
население", то женщины и дети, после взятия противником
города, были в полной власти победителей и обычно продавались
в рабство. Имущество также переходило к неприятелю. Значительно
хуже греки относились к представителям негреческих этносов,
варварам, на которых не распространялись законы войны, действовавшие
в межэллинских конфликтах. Послов персов могли убить, пленных
принести в жертву (как это сделал Фемистокл после Саламинского
сражения) или заклеймить, как скот (с. 251). Обычно же пленных
варваров продавали в рабство.
Глава X "Война и боги" (с. 257-282). Арес и Афина
были основными богами эллинов, связанными с войной. Первый был
божеством яростного и буйного, а, подчас, и коварного боя, вторая
- размеренной, четкой и правильной битвы. В период эллинизма
к данным богам прибавились многочисленные дополнительные божества:
богиня победы Ника, бог страха Фобос, божество смерти Танатос
и богиня мира Эйрена (с. 264). Перед началом боевых действий
вопрошали мнение оракула. Религиозные праздники могли также
отсрочить отправление в поход. После того как была одержана
победа, воины возводили трофей, обычно антропоморфный. Десятую
часть добычи посвящали богам, используя эти средства для возведения
храмов и статуй богов. Кроме того, воины жертвовали в храмы
отдельные предметы вражеского вооружения, часто с посвятительными
надписями. Впрочем, подчас жертвовалось и собственное оружие.
Во время войны обычно соблюдался своеобразный "кодекс чести":
неприкосновенность культовых мест и лиц, находящихся в храме
и просящих защиты у бога; соблюдение перемирия; выдача победившей
стороной тел павших вражеских воинов противнику; перемирие в
период религиозных праздников и т. д. (с. 280) *16.
"Послесловие" (с. 283-288). В за-ключение П. Дюкре
указывает, что агональный менталитет греков проявлялся, в первую
очередь, в войне, которая была строго регламентирована неписаным
кодексом поведения (с. 286-287). Вместе с тем у эллинов, в отличие
от азиатских народов и римлян, различного рода эксцессы войны
осуждались общественным мнением, выражение которого можно найти
в пьесах Фриниха, "Персах" Эсхила, комедиях Аристофана
и т. д.
К книге приложены карты (с. 290-295), хронологическая таблица
(с. 296-297), глоссарий терминов и указатель имен (с. 301-305),
индекс имен (с. 306-313) и список иллюстраций, которых, учитывая
картинки в начале глав, насчитывается 202 (с. 314-319).
 В
своей книге П. Дюкре не вдается в мелкие подробности развития
военной организации и вооружения, а рассматривает лишь общие
тенденции, часто приводя интересные примеры из источников. Описание
сражений не является самоцелью исследователя, он кратко рассказывает
о них в качестве примеров развития военного дела греков в определенную
эпоху (Аргинусские острова, Гидасп, Гераклея, Киноскефалы и
т. д.). Характерной особенностью стиля автора является то, что
он не вступает в научную дискуссию с другими исследователями,
обычно приводя несколько различных мнений. Причем своего мнения
профессор, избегая окончательных решений, чаще не вы-сказывает
вообще, и подчас читатель остается в некотором недоумении относительно
позиции автора.
Монография не лишена и некоторых недостатков. Это касается,
главным образом, военных реалий. Так, например, лучник на с.
110 (рис. 78) назван пельтастом; греческий кривой меч автор
считает то ли махайрой, то ли кописом (рис. 93) и т. д. Недостаточное,
на мой взгляд, внимание автор уделяет архаической коннице, которая
до появления фаланги господствовала на полях сражений в Фессалии,
на Эвбее, западном побережье Анатолии, в Великой Греции. Автор
также только упоминает существование серпоносных колесниц в
переднеазиатских армиях (с. 105), ничего о них не говоря. Однако
все недостатки носят частный характер. Они отчасти обусловлены
авторской концепцией книги.
Безоговорочным достоинством книги является наличие качественного
иллюстративного материала - нет такого разворота, где бы ни
находилась фотография изображения на вазе, статуэтки, барельефа
и т. д. Иллюстративный материал строго соответствует теме, о
которой идет речь. Некоторые памятники я вообще впервые увидел
именно в данной книге. Например, это касается бронзовой статуэтки
воина (примерно 300 г. до н.э.), держащего жертвенную печень
(?) в правой руке, а копье (не сохранилось) в левой (рис. 180,
с. 269). Автор считает, что фигурка представляет грека, однако,
судя по длинным рукавам хитона, поножам с ремешками и пестрому
полотняному панцирю, - это, скорее, македонский гоплит.
Книга П. Дюкре является своего рода научно-популярной энциклопедией,
рассказывающей о различных сторонах военного дела Эллады на
всем протяжении существования независимой древнегреческой государственности,
начиная с середины II тыс. до н. э. вплоть до II в. до н. э.
Труд лозаннского исследователя занимает достойное место среди
монографий, посвященных греческому военному делу, не случайно
же его уже на следующий год после создания перевели на английский
язык *17. Остается лишь пожалеть, что эта книга мало доступна
российскому читателю (в Российской национальной библиотеке остался
лишь микрофильм, снятый с книги), и пожелать, чтобы в будущем
появился перевод данного труда или же, по крайней мере, чтобы
была написана книга на подобную тему отечественным антиковедом.
Ведь на русском языке существуют лишь безнадежно устаревшие
издания, не учитывающие основную массу современных данных, в
которых затрагивается наша тема. Это, в первую очередь, относится
к недавно переизданным научно-популярным книгам П. Гиро и В.В.
Латышева *18.
*1 Rustow W., Kochly H. Geschichte des griechischen Kriegswesens
von der altesten Zeit bis auf Pyrrhus. Aarau, 1852.
*2 Сокращенный перевод данных докладов, к сожалению, без научного
аппарата, который был в рукописях, см.: Дюкре П. Война в общественной
жизни Древней Греции / Пер. Э.Д. Фролова // Античное общество:
проблемы политической истории. СПб., 1997. С. 231-237; он же.
Швейцарские раскопки в Эретрии на Эвбее / Пер. Э.Д. Фролова
// Там же. С. 237-242. Отметим, что первый доклад в некоторой
степени повторяет главы 9-10 и "Послесловие" данной
книги.
*3 См., например: Driessen J., Macdonald C. Some Military Aspects
of the Aegean in the Late Fifteenth and Early Fourteenth Centuries
B. C. // Annual of the British School at Athens. № 79. 1984.
P. 66.
*4 Более вероятно, ахейские государства располагали несколькими
сотнями колесниц.
*5 См.: Marinatos S., Hirmer M. Kreta, Thera und das mykenische
Hellas. Munchen, 19864. S. 59. Taf. XLII.
*6 Аргументированный разбор тактики, описанной у Гомера, см.:
Wees H., van. The Homeric Way of War // Greece and Rome. Vol.
41. 1994. № 1-2. Р. 1-18, 131-155.
*7 Наиболее подробно действие гоплитов в бою изучил современный
американский исследователь В.Д. Хэнсон (Hanson V.D. The Western
Way of War: Infantry Battle in Classic Greece. London, 1989.
Passim).
*8 Andronicos M. Sarissa // Bulletin des correspondance hellenique.
94. 1970. № 1. P. 91-107.
*9 Markle M.M., III. The Macedonian Sarissa, Spear, and Related
Armor // American Journal of Archaeology. Vol. 81. 1977. № 3.
P. 323-339.
*10 В VII-VI вв. до н. э. богатые гоплиты ехали, в сопровождении
конного оруженосца, на поле боя верхом, но сражались пешими.
В то же время в южной Греции существовали и немногочисленные
настоящие всадники, в вооружении которых, в основном, не было
щита и поножей. Подробнее см.: Worley L.J. Hippeis: The Cavalry
of Ancient Greece. Boulder - San Francisco - Oxford, 1994. P.
35.
*11 Относительно аргументированно эту точку зрения отстаивает,
например, французский кавалерийский майор Р. Лефевр де Ноэтт
(Lefebvre des Noettes R. L'Attelage, le cheval de selle a travers
les ages. T. 1. Paris, 1931. P. 219, 229).
*12 См.: Шофман А.С. Танки древности // Вопросы истории. 1977.
№ 6. С. 213-216.
*13 Подробнее см.: Снисаренко А.Б. Эвпатриды удачи. Трагедия
античных морей. Л., 1990. С. 230-231.
*14 Подробнее об этом см.: Маринович Л.П. Греческое наемничество
IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975.
*15 Ducrey P. Le traitement des prisonniers de guerre dans la
Grece antique, des origines а la conquete romaine. Paris, 1968.
*16 Подробнее о военных обычаях и кодексе чести греков см.:
Connor W.R. Early Greek Land Warfare as Symbolic Expression
// Past and Present. № 119. 1988. P. 3-29.
*17 Ducrey P. Warfare in Ancient Greece / Translated by J. Lloyd.
New York, 1986.
|
